В начале 50-х годов я ездил с мамой* в Иваново. К поездке всегда готовились задолго, ехать было возможно только в мамин отпуск, 
а он в то время был коротким - всего две недели, да еще в точно определённое время. Это время должно было совпасть с моими каникулами. 
Деньги на поездку необходимо было накопить, жили мы в весьма стеснённых условиях. Купить билеты (конечно плацкартные) тоже 
было не легко. Но, наконец всё решено и мы едем. Это, наверное, была моя первая поездка на такое "дальнее" расстояние. Интересно, что 
длительность поездки на поезде с паровозом впереди почти равнялась длительности современной поездки, прогресс за 50 лет невелик.
       Встречал нас всегда Константин Николаевич, он был самый подвижный и энергичный из оставшихся Щаповых, да и лет ему было
 по моим сегодняшним понятиям совсем немного - меньше пятидесяти. От вокзала долго ехали на трамвае, потом шли пешком до дома, 
принадлежавшего Щаповым ещё с дореволюционных времён. Этот дом был построен как богадельня для старых рабочих с щаповской 
фабрики. После 1918 года семья Щаповых была выселена из своего родового  дома, который конфисковали новые власти, вместе со всем
 имуществом, нажитым многолетним трудом нескольких поколений. Щаповым разрешили перебраться в этот дом - богадельню. "Богаделки" 
постепенно разошлись, а последняя умерла незадолго до нашего приезда.      
       Дом Щаповых, мне казался большим и хорошим, он был построен широко, из добротного дерева. Я ведь сравнивал его с нашими комнатами
 в коммунальной квартире.  Внутри - высокие потолки, большие комнаты. На улицу выходили четыре окна. При доме небольшой участок земли,
 соток 6. Посадки смородины, яблони,  небольшой огород, на котором запомнилась мне цветная капуста, которой я раньше не видел.
     В этом доме в наш приезд жили: Константин Николаевич со своей семьёй, Ольга Николаевна, Зинаида Николаевна и Геннадий Николаевич. 
Обстановка простая, ничего лишнего или напоминающего о былом положении семьи. При входе в дом небольшая прихожая, из неё проход на 
кухню - стол с керосинками для готовки, обеденный стол, несколько стульев. Одно окно кухни смотрит в сад, другое, противоположное, на улицу.
       Направо от входа в кухню комната Геннадия Николаевича, вся заставленная и завешанная его картинами. Большое окно в сад.
 Посреди - мольберт с картиной "Двое  влюблённых  в беседке над Волгой" и кресло, постоянно занятое небольшой собачкой. Большой стол завален какими-то 
бумагами, шкаф, диван для сна. Картина на мольберте рисовалась с трудом и в следующий наш приезд была почти в том же состоянии.
       Следующая комната с правой стороны Ольги Николаевны и Зинаиды Николаевны. Два больших окна на улицу, много света. Но всё пространство 
комнаты занято большим шкафом и двумя кроватями. Больше здесь ничего нет.
       С левой стороны кухни вход в комнату Константина Николаевича, здесь скромная семейная обстановка
 для жизни четырёх человек - его жены и двоих дочерей. Два  окна - на улицу и в сад.
       Геннадий Николаевич крупный мужчина, высокий (выше 180 см) стройный,  седые волосы без лысины, щеточка усов. Очень доброжелательный, 
деликатный, увлечённый своей живописью, любит показывать свои картины и рассказывать о них. Большая часть картин - натюрморты, очень неплохие.
 Одет в свободные свитера или вельветовый пиджак. Геннадий Николаевич  ещё до революции учился живописи в студии Кончаловского, это можно 
почувствовать, рассматривая его работы - яркий фон из пышных тканей или ковров, цветы. Но портреты у него не получались**, это понимал даже я в
 своём юном возрасте - его портреты были похожи на манекены.
 Хотя, если рассматривать их с позиций примитивистов, они могли быть интересными. Геннадий Николаевич не был женат и не имел детей. Он преподавал рисунок в 
Ивановском текстильном техникуме. Иногда занимался посадками в огороде. Трудно добавить что-либо ещё, слишком мало я его знал, 
но воспоминания о нём очень тёплые и приятные. После его смерти картины были розданы, его архив разбирал Михаил Сергеевич Парийский,
муж моей матери, он и составил первую роспись рода Щаповых. 
       Однажды в Праге я встретил российского модельера Вячеслава Зайцева. Я знал, что он окончил Ивановский текстильный техникум. Я подошёл к нему,
 представился и поинтересовался, знал ли он о Щаповых. Оказалось, что он учился рисунку у Геннадия Николаевича. Очевидно, учение было полезным,
 поскольку он сохранил в памяти имя и отчество своего учителя.
       Константин Николаевич такого же сложения, но более молодой и простой. Он шофёр пожарной машины. Жену его помню плохо - небольшая, худая, 
болезненная. Запомнилось, что у него имелась небольшое "динамо", от автомобильного двигателя, и он показывал мне различные опыты по электротехнике.
       Ольга Николаевна невысокого роста - около 160 см, седая худая, сильно сгорбленная и печальная. Потухшие глаза. Кстати, бабушка говорила, что она 
никогда не была живой и весёлой. Разговор у неё тихий, спокойный - всё воспоминания. Все разговоры с ней за столом на кухне. Замуж не выходила. 
Завидная, богатая невеста стала после революции бедной и даже опасной для карьеры возможного мужа. Какое уж тут замужество. 
       Зинаида Николаевна повыше, тоже сгорбленная, седая, но более живая, разговор быстрый, её многое интересует, она рассказывает о своих знакомых. 
У одного из них мы с  мамой были, он рисует, и подарил нам свою картину. Все знакомые из бывшего купеческого сословия Иванова. Считается что Зинаида 
Николаевна немного "не в себе". В то время я не знал, что она была в концлагере, и теперь это мне многое объясняет. В отношениях с другими людьми деликатна и внимательна. Замуж не выходила по той же причине что и Ольга Николаевна. О своих лагерных злоключениях никому не рассказывала. В этом люди, прошедшие концентрационные лагеря, которых я знал, были похожи.  Как написал Варлам Шаламов "Там много такого, чего человек не должен знать, не должен 
видеть, а если видел - лучше ему умереть". В конце жизни Зинаида Николаевна попала в дом престарелых, где и умерла. 
       Когда я смотрю на фотографию восьмилетней Зинаиды, я  всегда думаю об изломанных судьбах детей Николая Терентьевича, именно по этому поколению
 проехал революционный каток. Следующие поколения уже приспосабливались к жизни в тяжело возникшем в России и бесславно исчезнувшем новом "социалистическом" обществе. 
Внешний осмотр щаповских и витовских домов обязательно входил в программу поездки. Это делалось достаточно скрытно, не подходя близко, мимоходом, 
чтобы никто не спросил, что вы здесь делаете. Но для меня эти дома не представляли интереса, это было что-то из другой жизни, далёкой и непонятной мне.
Ездили мы и на кладбище к могилам предков. Из этой поездки я запомнил только огромного ворона, которых до этого никогда не видел.
       Всё время я проводил с дочерьми Константина Николаевича - Аней и Леной, моими тётками и одногодками. Аня была одарённой девочкой, хорошо рисовала,
её картина до сих пор хранится в нашей семье. К сожалению, её жизнь была недолгой. С Леной мы связаны добрыми отношениями всю нашу жизнь. 

-------------------------------------------------------------------------------------------
*Екатерина Тамарина - дочь Дмитрия Николаевича Щапова
** Это утверждение - личное мнение Ю.Тамарина, а я думаю иначе (Г.Щ.)