Свершившие октябрьский переворот большевики очень быстро столкнулись с множеством серьезных экономических и социальных проблем. Поправить положение революционная власть решила наложением контрибуции на буржуазию. Так, в феврале 1918 года на Нижний Новгород была наложена контрибуция в 50 миллионов рублей, богатое село Богородское обложили данью в 2 миллиона. Не избежали этой участи город Арзамас, село Городец и прочие губернские центры производства и торговли.
Нижегородское купечество категорически отказалось платить непомерный грабительский налог. И тогда начались аресты. В нижегородской тюрьме оказались несколько десятков богатейших предпринимателей: М. Е. Башкиров с сыновьями, А. А. Вяхирев, М. Е. Карпов с сыном, Г. Н. Рябинина, А. Н. и А. В. Марковы, братья Е. Н. и Н. Н. Курепины и многие другие.
Угроза расстрела и избиения заставили купцов согласиться на сбор просимых денег. Арестованных освободили. Но оказавшиеся на свободе узники не спешили выдавать новой власти требуемые средства: кто-то принципиально не желал отдавать большевикам свои кровные, а у кого-то действительно денег не было. У многих новая власть национализировала банковские вклады, а некоторая часть бывших богатеев обанкротилась в нелегкие военные годы.
Не дождавшись от бывших заключенных требуемого налога, большевики начали новые аресты. Если по каким-либо причинам не удавалось арестовать главу семьи, отправляли в тюрьму родственников, чаще всего сыновей. Новая власть не церемонилась с бывшими "хозяевами жизни".
Арест тяжелобольного 72-летнего владельца аптеки И. Ф. Ремлера возмутил даже губернского комиссара юстиции Сибирякова, потребовавшего немедленного освобождения немощного старика.
К 7 апреля в нижегородской тюрьме томилось около сотни бывших капиталистов. Единственным условием их освобождения являлась полная выплата наложенной контрибуции. Суммы были немалыми. М. Е. Башкиров - контрибуция 100 000 рублей; Н. М. Башкиров - 50 000 рублей , В. М. Башкиров - 50 000 рублей; А.А.Блинов-50 000 рублей;
А. 11. Маркова-100 000 рублей; А. В. Марков (сын) - 50 000 рублей; А. А. Вяхирев - 200 000 рублей: Н. Н. Курении - 20 000 рублей; Е. Н. Курепин-: - 5000 рублей, В. М. Бурмистрова - 300 000 рублей: Е. Г. Корбман - 300 000 рублей, Д. Д. Ламонов, Г.Г. Каменский, Д. П. Яргомский - по 100 000 руб.
Арестованные представители буржуазии в большинстве случаев не имели в наличии требуемых с них громадных сумм. И тогда 93 узникам под подписку было объявлено,
что при неуплате ими контрибуции до 9 -11 апреля власти начнут национализировать их дома. 12 апреля 1918 года был национализирован 30-ти комнатный дом А. Н. Марковой на Ильинской улице, пять домов С. А. Гак, дом А. М. Ламоновой.Весной 1918 года репрессии носили экономический характер. Но но мере усложнения политической
обстановки в стране, особенно после покушения на В. Ульянова-Ленина, действия новой власти приобрели более жесткий характер. Начались обвинения в саботаже, за которыми последовали расстрелы.
Жертвами первого ленинского расстрела стали 41 человек, из них несколько купцов: В. М. Теребин.Г. А. Вичин, А. М. Дьячков, Н. П. Обозов. В Арзамасе среди восьми первых жертв "красного террора" оказались представители купеческих семейств: Вячеслав и Константин Васильевичи Бебешины, Алексей Николаевич Чичеров. Двое из них были студентами, один - учеником реального училища. Началось бегство купеческих семейств в другие города и за границу. Последнее удавалось немногим.
Технология "ограбления" была отработана четко, создана специальная комиссия по ревизии и конфискации.Предлагаю, согласно своего постановления от 27 января с. г. произвести тщательный обыск у лиц, занимающихся и занимавшихся торговлей, и вообще у всех лиц, коих вы найдете необходимым", - такие указания давал в январе 1920 года П. П. Харлампиев, и.о. председателя Вилюйского ревкома (Томский Н. Е.Вилюйский Ротшильд. - Якутск, 2002). *
5 сентября 1918 г. Н.Т.Щапов, проживающий на ул.Напалковской в доме зятя В.К.Напалкова, был арестован «как заложник буржуазии». На следующий день «был вытребован» его сын Алексей Николаевич Щапов, кассир правления фабрики, у которого было потребовано сдать кассу. Им было сдано 253 513 руб.69 коп. (ГАИО. Ф.105. Оп.1. Д.455. Л.2. Ксерокопия документа прилагается).
Н.Т. Щапов с двумя сыновьями – Алексеем и Геннадием находились под арестом с 5 сентября по 3 ноября 1918 г. Сумма, изъятая из фабричной кассы членом чрезвычайной комиссии Балашовым (в т.ч. 1295 руб. личных денег Н.Т. Щапова,), поступила в распоряжение фабричного комитета. Таким образом, Николай Терентьевич
был фактически отстранен от управления фабрикой. Его обращения в фабричный комитет «с просьбой допустить» до заведования делом, не получили благоприятного ответа.
Щапов продолжал бывать на фабрике, не имея права давать каких-либо распоряжений.
Фабричный комитет распался, и фабрике грозило остаться без присмотра и охраны. По постановлению Центротекстиля фабрика подлежала остановке.
В связи с этим Н. Т. Щапов 9 января 1919 г. обратился в Центротекстиль. В его заявлении в частности говорилось: "…Оставлять фабрику и в случае остановки без всякого надзора не следует и необходимо придти Правлению на помощь в деле восстановления его полномочий. "
7 февраля 1919 г. Н.Т.Щапов в связи с обложением единовременным чрезвычайным налогом обратился с заявлением в финансовый отдел Иваново-Вознесенского горисполкома.
В заявлении говорилось:"Я обложен единовременным чрезвычайным революционным налогом в сумме 35 000 рублей. Это обложение меня такою большой суммой налога я нахожу чрезвычайно высоким и обременительным в особенности в виду многочисленных платежей, мною ранее произведенных по требованию местных властей. А именно, при первой контрибуции, наложенной на местное общество фабрикантов, на мою долю по добровольной разверстке пришлось 17 500 рублей, каковую сумму я уплатил с трудом. Во второй раз, при вторичном аресте, городской исполнительный комитет потребовал от меня 100 000 рублей, и всю эту сумму я внес, частью с текущего счета, а частью из собранных денег.
Теперь я уже решительно не могу собрать никакой суммы, а текущий счет у меня остался также в небольшой сумме, и если его списать весь, мне решительно нечем будет жить. А мне уже 70 лет, да и при мне жена - Софья Михайловна 56 лет, а вся семья состоит из десяти человек, так что расход требуется очень большой при современной дороговизне даже при самых скромных условиях существования.
Должен еще прибавить, что мой дом уже давно реквизирован под Политехнический институт, и я принужден был переехать на частную квартиру. Моя дача при озере Никулове со всем лесом также реквизирована, и там производится разработка моего леса под дрова городу Иваново-Вознесенску. Наконец, фабрика моя перешла в распоряжение рабочих,
так что я фактически лишен всего имущества. А создавал я его упорным трудом в течение 50 лет, причем оставленное отцом небольшое фабричное дело развил, увеличив его вдвое.
Должен указать, наконец, на то, что мною уплачено контрибуций гораздо больше, чем другими фабрикантами, если иметь в виду размеры предприятий. Я прилагал все усилия, чтобы платить то, что с меня требовали, и в последний раз уплатил все 100 000 рублей, в то время как многие добились понижения суммы или же и вовсе
не платили в виду трудности достать деньги. А я принял все меры и наделал долгов, только чтобы уплатить требуемое. Теперь же мое положение совершенно безвыходно. И если весь мой текущий счет будет списан, я окажусь в совершенно безвыходном положении.
В виду всего изложенного, прошу финансовый отдел наложенную сумму сложить или убавить до цифры не более пяти тысяч рублей, так как, чем могу, я всегда стараюсь придти на помощь государству" (ГАИО. Ф.105. Оп.1. Д.455.Л.7,8-8 об. Ксерокопии документов прилагаются). Фабрика Н. Т. Щапова была национализирована постановлением ВСНХ РСФСР от 8 марта 1919 г.
Через 10 лет будут арестованы две его дочери - Лиза и Зина.Они получат по " 3 года лагерей и 20 лет ссылки в Казахстане".
А через 18 лет будет арестован и расстрелян его младший сын - Анатолий.
___________________________
* Жизнь купецкая.Изд-во "Ново".2008, с.146-147.
